ЛИТМОвские байки
ОтветитьАвтоматчик-74
Судя по сообщениям в этом форуме, мужская половина любит вспоминать истории, связанные со спецкафедрой. Да, у многих из нас изучение военно-морского дела оставило неизгладимые впечатления, наверное. Ну, так вот еще одна байка на эту тему. Выпускной экзамен по спецподготовке обставлялся всегда с большой помпой. Ну а как же, присвоение офицерского звания все-таки, «это вам не тут..», как любят говорить военные. Принимала экзамен обычно комиссия, в состав которой входили помимо наших преподавателей, офицеры-преподаватели из высших военно-морских училищ Питера. А председателем комиссии обычно был, как правило, какой-нибудь заслуженный ветеран ВМФ в звании не ниже капитана 1-го ранга. А вот на наш выпуск председателем комиссии был даже контр-адмирал( фамилии не помню, да и нам было в общем-то без разницы, кто там сидит во главе стола). Судя по возрасту, этот дедок-адмирал служил в ВМФ еще во времена парусного флота, но председательствовал в комиссии, которая выпускала офицеров запаса ВМФ по специальности « Системы управления крылатых ракет». В процесс экзамена он не вмешивался, мирно дремал в своем кресле. Но для соблюдения порядка и политеса офицеры – члены комиссии обязаны были подходить к нему с очередным закончившим ответ студентом для утверждения выставленной оценки. Адмирал обычно согласно кивал головой, но иногда ( видимо для поддержания своей значимости ) задавал пару-другую вопросов на общие военно-морские темы. Было понятно, что его вряд ли бы заинтересовал ответ будущего лейтенанта о всяких там «дифференцирующих и интегрирующих цепочках в блоке сканирования МС2-5…» или что-нибудь подобное. Т.е. этому ветерану-адмиралу можно было наплести что угодно по сугубо узко-техническим вопросам. Это дело сразу усек один студент нашей группы, Витя Ф. Парень он был неплохой, любил все радости жизни, кроме учебы. Так что, мягко говоря, в деле освоения военно-морской специальности он был в группе аутсайдеров. Если бы ему пришлось отвечать кому-нибудь из наших преподавателей, или, не дай бог, приглашенным офицерам-преподавателям из ВВМУ, то результат мог бы быть плачевным. К тому же ему достался один из самых трудных билетов, в т.ч. там была какая-то жуткая схема на двух больших плакатах, в которой и отличники с трудом разбирались. Кстати эта схема висела как раз рядом с креслом председателя комиссии. Так вот, Витя выбрал момент, когда все преподаватели были заняты с другими сдающими, и, застегнув на все пуговицы пиджак и подзатянув галстук, изобразил как мог что-то типа строевого парадного шага и, подойдя к адмиралу, громким командным голосом доложил: «Товарищ адмирал, студент Ф… к ответу готов!». Ветерану-адмиралу такой подход очень даже понравился, тем более появилась возможность лично самому принять экзамен, таким образом еще больше поднять свой авторитет председателя комиссии. Поэтому он благодушно кивнул: «Приступайте…». И Витя приступил: бодрым командирским голосом начал плести все то, что пришло в голову, употребляя какие-нибудь мудреные технические словечки типа «компаратор напряжения», « триггер Шмидта» и пр., не забывая включать и всякие военно-морские термины( « курсовой угол правого борта…», «килевая качка…» и т.д.). К тому же иногда обращался к адмиралу примерно так: «Товарищ адмирал, разрешите воспользоваться указкой?», ну , т.е. проявлял чудеса военно-морской вежливости и всем видом показывал, что всю жизнь мечтал о такой счастливой минуте, когда будет сдавать экзамен на звание «лейтенант-инженер ВМФ» и вообще, как пелось тогда в какой- то песне « …готов всю жизнь служить в военном флоте…» Другим офицерам, услышавшим громкий голос отвечающего студента, невольно пришлось слушать все то, что нес Витя. У одних глаза полезли на лоб, другие откровенно потешались, но никто же из них не мог вмешаться, все-таки перечить адмиралу не каждый рискнет. Наш преподаватель, капитан 2-го ранга Чикалов ( умнейший мужик, настоящий флотский технарь-интеллигент), который вел у нас как раз курс «Системы управления», сначала побледнел, потом покраснел, ну а потом вообще скрылся за какой-то аппаратурной стойкой. Когда Вите уже нечего было выуживать из своей головы, он таким же бодрым голосом доложил: ” Студент Ф.. ответ закончил!”. Естественно адмирал был очень доволен таким «добросовестным» ответом студента Ф., что даже не стал задавать своих традиционных вопросов и провозгласил: «Оценка – отлично!» Ну, тут уж наш Чикалов не стерпеть такого оборота дела, подошел к адмиралу и попытался объяснить, что мол «отлично» многовато для студента Ф., т.к. у него была невысокая успеваемость на протяжении всего курса обучения и т.д., и т.п.. Короче, сошлись на оценке «хорошо». На заключительном построении , когда нас поздравляли со сдачей экзамена на звание «лейтенант-инженер ВМФ», председатель комиссии еще раз отметил «…наиболее четкий и полный ответ студента Ф…». Вот так мы еще раз убедились, что « …нахальство – второе счастье…» ( ну в данном случае, можно сказать, находчивость…). Не сомневаюсь, что в наше время этот самый Витя Ф. наверняка если не в первой сотне миллионеров нашей страны, так уж в первой тысяче точно…
29 Июня 2007, 20:35 (+3GMT)
Американский наблюдатель
>Экзаменационного адмирала у нас на госэкзамене не было. Однако многие ребята из нашего потока предпочитали отвечать заезжим офицерам. Мне самому, кстати, попалась та самая схема, что весела над доской вдоль стены. Нельзя сказать, что бы я ее вовсе не знал, но вот Чикалова мои знания явно бы не удовлетворили. Чужак же ответом остался вполне доволен. Кстати сказать, после четвертого курса Чикалов у нас больше не преподавал и, кажется, даже вышел в отставку. Спору нет - предмет он знал блестяще (сам, по его словам, участвовал в разработке комплекса П15), но был ужасным занудой. Меня больше привлекали послужившие на флотах мариманы (так они себя сами называли) вроде Чайтсына, Баландина, Чукмасова, или того же Мухина. Развешенные по стенам аудитории схемы и плакаты давно позабылись, а вот облик этих мужественных, исполненных внутренней силы и достоинства людей живет в памяти и по сию пору. Остались услышанные от них короткие истории, которые, словно библейские сюжеты, давали представление о чести, порядочности и других вечных ценностях, может быть даже более важных для молодого человека, нежели какие-либо конкретные знания и навыки.
30 Июня 2007, 07:18 (+3GMT)
Глеб
Еще история про спец и сборы: дело было в Лиепае в 1985 году. Мы попали на большой ракетный корабль "Прозорливый", который был не такой уж и большой: он стоял у стенки и у него была отрезана корма. То ли его ремонтировали, то ли готовили к ремонту - сейчас уже не понять. Нас - человек этак 8 - поселили в кубрик номер 15 - ниже ватерлинии и прямо под гальюном. Все системы корабля были мертвы, электричество и вода подавались со стенки, вентиляция не работала и гальюн протекал прямо к нам в кубрик, кап, кап .... Вход в наш кубрик происходил через люк в нижней палубе и виртуальная граница проходила где-то по уровню этого люка - если наверху еще можно было как-то дышать, то при пересечении этой границы человек попадал в атмосферу которая создавалась 8 молодыми мужскими организмами и особенностями протекающих в кубрик жидкостей. Мы уже вполне устроились, и тут как к нам с визитом обрушился замполит. Флотские офицеры умеют с особым шиком "сыпаться" по трапу так что слышна только дробь по ступенькам а спуск происходит со скоростью падения. Так вот - замполит ссыпался к нам и как только его нос пересек виртуальную границу, дробь неожиданно прекратилась, ... пауза, - Б****** !!!!!, и затихающая дробь в обратном направлении. После этого нас больше никто не трогал. Нас настолько "забыли" что даже забыли нам выдать дорожные когда мы уезжали. И тут надо добрым словом вспомнить капитана второго ранга Чайцына: узнав об этом безобразии он "из под земли достал" командира корабля (кап три), и "построил" его - прямо перед строем студентов. Деньги мгновенно нашлись...
01 Июля 2007, 00:34 (+3GMT)
Питерский "ненаблюдатель
Ну, если не сборы и военная кафедра, то следующим поставщиком баек может стать только стройотряд. Причем, каждый из них отличался своей неповторимостью и особенной аурой, в зависимости от того, кто его возглавлял и какой коллектив подбирался. Сама работа сейчас помнится мало, а вот то, каким манером мы себя развлекали – это пожалуйста. Атмосфера стройотряда после первого курса была особенно безбашенной. Во-первых, основу составляли студенты уже постарше нас - молодых щеглов, во-вторых, сама публика была с постоянной установкой на экстрим, ну, а в-третьих, с нами было несколько трудновоспитуемых, которые привносили во все свою долю здорового идиотизма. Чтобы немного избежать неконтролируемых пьянок и избежать нежелательных эксцессов, достаточно либеральный командир закупал нам на субботний вечер с танцами бочонок пива, который, впрочем, не мешал нам после этого выходить из под контроля командира уже портвешком (с тех пор, я уже никогда его не потребляю, даже весьма приличного). Одним из наших развлечений был «запуск ведер в космос». Все-таки наше поколение родилось почти одновременно с началом космической эры, и эта романтика была нам не чужда (а может, портвейн был слишком дешев). Опишу технологию: в днище ведра гвоздем пробивается отверстие, затем в земле (желательно грязи) выкапывается ямка в размер ведра, в нее наливается немного воды и бросается несколько кусков карбида, коего на стройке всегда бывает предостаточно для ацетиленовой сварки. Затем вся эта бурлящая ямка накрывается ведром днищем наверх, и в то время, как кто-то затыкает пальцем отверстие в днище, остальные прикапывают ведро по бокам, так чтоб ведро практически не выглядывало наружу. Когда напор газа внутри ведра становился настолько приличным, что удерживать его пальцем становилось уже невозможным – следовала команда, и палец убирался. Одновременно с этим к отверстию подносился факел на длинной палке, а дальше… А дальше наступал праздник. С сильнейшим хлопком ведро вылетало из земли, разбрасывая по сторонам всю грязь (как правило, все предварительно раздевались, чтобы не запачкать одежду), и устремлялось вверх, причем взлетало оно настолько высоко, что его становилось не видно. Обратное падение ведра сопровождалось диким воем, который шел от отверстия в днище. А в это время все участники запуска разбегались кто куда мог, поскольку место приземления предугадать было невозможно. Кайф был от всего: от звука взрыва, от выбиваемого из рук и летящего невесть куда факела, от полета ведра, от собственных грязных физиономий и воплей, от воя возвращающегося ведра, от ненулевой вероятности получить ведром по собственной бестолковке, и главное – от собственной молодости и от того, что на трезвую голову это обычно не делалось. Кто-то здесь недавно употребил термин «жеребятина», вот это она и была в своем первозданном виде… (кстати, именно это слово и послужило запалом к тому, что здесь припомнилось). Иногда, что-нибудь у нас и не срабатывало: то слишком сильно прикапывали ведро и оно разрывалось в земле, то выбивало днище ведра, которое вылетало невесть куда, то само ведро выходило по наклонной траектории, - но все это только прибавляло нам этой самой «жеребятинки». Раз, когда случилась такая накладка, и пламя от факела не подорвало газ внутри ведра, а только воспламенило струю газа, вырывающуюся из него, - мы решили, что запуск не удался, и вылезли из своих нор. А я, не подумав о последствиях, подошел и решил притушить пламя, хлопнув по нему подошвой сапога. Пламя пошло вовнутрь и запуск таки неожиданно состоялся, правда уже не только ведра… Мы с ведром пошли по разным траекториям, оно – как ему и положено, а я от удара ведра по ноге, совершил сальто назад и оказался на брюхе. Кто знает, что такое «накладка» в футболе – тот меня поймет. Кажется, что нога в колене согнулась в другую сторону и её у тебя просто нет. Подняться невозможно, а ведро с воем уже летит обратно… На этот раз обошлось. Особым шиком были запуски умывальников: они были меньше, взлетали выше, выли громче и были в отличие от ведер – многоразовыми. Достаточно скоро в округе перевелись все бесхозные ведра и совсем уж небесхозные умывальники. Была идея даже запустить стальную двухсотлитровую бочку, но, слава богу, что к моменту рождения такой идеи нам подошло время возвращаться домой. Кто не верит, что это на самом деле весело – может повторить, причем уже на своем садовом участке и в присутствии внуков. Ваш авторитет у них при этом вырастет необычайно…
01 Июля 2007, 02:52 (+3GMT)
Американский наблюдатель
Чертовски здорово. А каков стиль! Я бы сказал - этакий экспессионизм. Каждое предложение - сгусток энергии. Только поднеси спичку и рванет словно то самое ацетиленовое ведро.
01 Июля 2007, 03:26 (+3GMT)
Американский наблюдатель
Прошу прощения у Автоматчика. Предыдущее сообщения адресовано Питерскому ненаблюдателю.
01 Июля 2007, 03:31 (+3GMT)
Питерский "ненаблюдатель
Воодушевленный добрым отзывом неизвестного мне американского сотоварища по alma mater, поведаю еще одну байку. У второго по счету стройотряда было совсем другое лицо. Здесь были уже только сокурсники, в том числе и командир с комиссаром, так что все выглядело несколько по-семейному. Фамилию командира называть не буду, так как она у нас сегодня слишком известна, чтобы произносить ее вслух («Это нога - того, кого надо нога!»). Сегодня совершенно не помню основного объекта приложения наших сил - маленькими мобильными бригадами мы брались за все: крыли крыши шифером, перекладывали печи, на каком-то агрегате сушили и перемалывали скошенную траву на муку, за сорок километров от места дислокации ездили в ночную смену на комбикормовый завод таскать мешки. Таких крыс, какие обитали на этом заводе, я больше никогда в жизни не видел. Они, как кошки, совершенно не таясь, со спокойным достоинством ходили везде, где им захочется. При этом, даже не кидались на бросаемые им остатки еды - вероятно, они питались чистым комбикормом, поэтому и размеры у них были соответствующие. Попытки прижать их к земле совковой лопатой были тщетны - они, выгибая спину и напрягая свои лапы, вырывались из-под лопаты и, оскалив клыки, с шипением бросались нам на брезентовые брюки. В общем, рабочая обстановка была веселой. А работа была до безобразия нудной и тяжелой: по углам огромного склада были свалены мешки с рыбной и с мясокостной мукой, с дрожжами, отрубями и еще какой-то вонючей гадостью. В определенной последовательности мы должны были подтаскивать эти мешки на середину, кривыми, как у турецких янычар ножами, вспарывать от верхнего до нижнего уха их брюхо и высыпать содержимое в горловину какого-то сепаратора, находящегося этажом ниже. Там все это перемешивалось и фасовалось уже по другим мешкам. Когда мы, возвращаясь в отряд, садились на рейсовый автобус, люди сразу открывали все окна и перемещались в дальнюю часть салона – такой специфический запах сопровождал нас после работы даже после душа. Если бы не внушительные плечи моих товарищей, я думаю, что нас бы вообще взашей выгоняли бы из автобуса. Возвращаемся как-то после своего «ночного», кемарим и сквозь сон слышим сетования какого-то деда-аборигена на то, что время картошку копать, а с мешками полный швах. Сон наш сразу прошел, мы, не сговариваясь, переглянулись, и понимающее подмигнули друг другу. Взяв после следующей смены отгул, чтобы смотаться в Питер помыться в бане, мы преступили к намеченному плану. Вместо вспарывания мешков, мы стали аккуратно их вскрывать по месту упаковки и, вытряхнув содержимое, складывать в сторонку. Одна из составляющих комбикорма была импортной и шла не в обычных мешках, а в красивых - с блестящей синтетической ниткой и с финскими надписями и картинками на боку. Вот на них мы и сосредоточились. Взяв для пробы двести пустых мешков, мы набили ими три пустых, и после работы перебросили их через забор, направив свои стопы на колхозный рынок в Гатчине. Послонявшись со своим товаром между продавцами картошки и пятым чувством по взглядам каких-то сомнительных личностей поняв, что здесь мы влезаем в чей-то чужой бизнес, и сейчас нас «будут бить, возможно, даже ногами», мы благополучно ретировались. Хотели сразу выбросить свою ношу и спокойно поехать на побывку в город, но все же решили предпринять еще одну попытку – вышли из электрички на приглянувшейся нам станции Верево и, встав посреди этой деревеньки, заголосили дурными голосами: «Мешки, мешки, финский нейлон – рупь штука!». Торговля пошла, выстроилась очередь, чувствуем, что спрос опережает предложение, сворачиваемся и перемещаемся на другой конец деревни: «Мешки, финский нейлон – два рубля штука!». Опять очередь. Перемещаемся еще раз: «Налетай, торопись – покупай живопись! Мешки, финский нейлон – три рубля штука!» - все нарасхват. Прошел час, мешки кончились, а у нас из всех карманов торчат мятые рубли и трешки. На троих получилось около пятисот рублей. Дурные деньги – по дурному должны и тратиться, иначе это не доставляет никакого удовольствия. Для начала после пресной стройотрядовской еды нам захотелось сладенького. Кто бывал в пионерлагерях или стройотрядах – знает, что организм иногда просто сигнализирует тебе: «Во мне не хватает сгущенки!», тогда в банке делается пара проколов, и банка сгущенки (а то - и не одна) без всяких отрицательных последствий для организма высасывается в один присест. Для начала мы решили зайти набить утробушку пышками. Как говаривают плохие рассказчики анекдотов: «Это надо было видеть». Замечу, что друзья мои были очень серьезного телосложения и усиленно занимались спортом – строительством тела. Известно, что спорт любит сильных, а сильные любят пожрать… «Пожалуй, я ограничусь пятьюдесятью пышками», - говорит один, и очередь начинает прислушиваться. «Ты что - мне столько не съесть, мне хватит и сорока пяти», - отвечает второй, и очередь начинает посмеиваться шутке. Наивные, они не знали, что это не шутка. Когда на столе появилось более ста пышек на троих и полтора десятка стаканов приторного бочкового (или бачкового?) кофе с пенками, окружающие притихли и начали наблюдать за аттракционом. С видом воспитанников психо-неврологического интерната, мы стали поглощать пышки (мой вклад в силу комплекции был очень незначителен), целиком запихивая их в рот, утрамбовывая их там пальцем и пардон – смачно рыгая. Успех был гарантирован. Пальцы и сахарная пудра с тарелок облизывалась уже под аплодисменты окружающих… (ну, не «жеребятина» ли это?). Потом мы разбежались с друзьями до утра, когда нужно было возвращаться в стройотряд. Они были практически непьющими, так что здесь наши дорожки расходились. Я прогулял свои деньги в ресторане с девушкой, купив ей кучу цветов и какую-то блестящую безделушку (в то время провести вечер в ресторане не шибко шикуя можно было за червонец), друзей же после сладенького потянуло на мясное. Ими были куплены несколько кур, которых они отварили и приговорили к высшей мере на своей съемной квартире. Кстати, одну из них они не смогли осилить и забыли в кастрюле, поэтому, когда случилось возвращение домой уже после лета, их встретили злобные лица соседей по коммуналке и полчища жирных мух, а из-за их дверей доносился характерный «аромат» забытой несколько недель тому назад несушки. Что ж, бывает – кому-то и не везет… На остатки денег мы накупили портвейна и «вкусненького» для сотоварищей по отряду, так что были встречены ими как родные папа с мамой. Про источник внезапного продуктового вспоможения мы почему-то умолчали. С заработка из первого стройотряда я купил писк того времени - катушечный магнитофон «Астра-205» (плюс подарки домашним, да осталось еще и на карманные расходы), со второго – проигрыватель «Вега-101», но больше всего почему-то запомнились эти смешные деньги, которые и были потрачены так смешно и легко… С тех пор, нас с друзьями сильно разбросало по жизни и даже – по разным странам, но при встрече, когда кто-то из нас заводит свою шарманку: «Финский нейлон, рупь штука!», то наши лица сразу становятся на 30 лет моложе и расплываются в глупой мечтательной улыбке… Примерно такая же возникает на моем лице сегодня, когда приходится откусить от пышки, которую пухлой ручонкой протягивает мне внучок.
01 Июля 2007, 19:34 (+3GMT)
Американский наблюдатель
А что же женская половина? Неужто и вспомнить нечего! Давай те, девочки, активнее. Хотелось бы что-нибудь лирическое. Страстный роман в спортлагере "Ягодное" , например. Впрочем, как вам будет угодно.
02 Июля 2007, 06:10 (+3GMT)
Анатолий
> Хотелось бы что-нибудь лирическое. Страстный роман ... Эк тебя растащило ! А сам ?
02 Июля 2007, 09:28 (+3GMT)
Питерский "ненаблюдатель
Прочитав рассказы о нашей славной военно-морской кафедре ЛИТМО, вспомнил еще одну историю, не связанную напрямую с институтскими временами, но созвучную по теме - о прохождении в шестнадцать лет первичной военно-медицинской комиссии при военкомате. С нашего двора на эту комиссию попало еще несколько знакомых мне ровесников, поэтому мы держались кучкой, всегда готовые к какому-нибудь привычному хулиганству. Со стороны же зрелище было еще то: толпы абсолютно голых подростков со своими медицинскими картами с хохотом и шуточками, чтобы скрыть собственное смущение, перемещаются от одного врача к другому. А находились врачи не в отдельных кабинетах, а за столами в большом вестибюле какой-то соседской школы (особенное неудобство доставляло нам присутствие на осмотре молодых хихикающих практиканток – будущих докториц). При этом, врачи, замученные шумным конвейером, чтобы хоть как-то поддержать элементарный порядок и показать призывникам «что здесь вам не тут», особенно ни с кем не церемонились и гоняли всех нас «как вшивых по бане». Но душа просила веселья, и мы нашли себе развлечение. Среди нас был один особенно застенчивый мальчишка – этакий классический образец «маменькина сыночка». Он пришел на комиссию в сопровождении своей драгоценной мамаши, которая с выражением ужаса на лице и возникала в дверном просвете всякий раз, когда кто-то входил или выходил из этой «кузницы советской армии». Прикрываясь одной рукой и прижимая медкарту локтем второй, будущий солдат беспрестанно поправлял свои постоянно сползающие на нос очки. Вот над этим-то славным представителем племени будущих защитников отечества мы и решили пошутить. Постоянно по очереди мы нашептывали ему о том, что вот та строгая доктор и представляет для нас главное препятствие, поскольку не только лезет в мальчишеские «святая святых», но еще и фиксирует в карточке все соответствующие анатомические параметры и сразу определяет, не допускал ли призывник каких-либо отклонений в поведении, так свойственных обычно гиперсексуальным подросткам (доктор же была простым терапевтом). Так мы и довели его до нужной кондиции. Были просто уверены, что как-нибудь все это «выстрелит». И оно «выстрелило», но никто из нас не ожидал подобного «залпа». Подходит очередь нашего героя. Расчерчивающая какую-то таблицу доктор поднимает глаза и видит перед собой нашу дрожащую жертву с красными ушами, прижимающую локтем медкарту к свою боку, и со строгой приказной интонацией произносит: «Кладите на стол!» Созревший клиент, думающий уже только о том, что вот сейчас-то и раскроются все его тайны (а там за дверью ещё и мама!) и не спускающий затравленного взгляда с её линейки, с обреченным видом выкладывает прямо на край стола… все свое скромное мальчишеское «хозяйство». Привыкшая ко всему доктор реагирует мгновенно: находящейся в руке линейкой она с характерным шлепком сильно «прикладывает» по неожиданно появившемуся на её столе «сюрпризу» и поясняет для особо одаренных: «Я сказала - медкарту на стол!». Красная как рак жертва пулей выскакивает в дверь (к мамочке). Взрыв хохота сотрясает стены, оказывается за нашим «крестником» наблюдали не только мы, но и врачи с практикантками (наверное, они почувствовали, что с нашей стороны затевается какая-то провокация). Главврач же, пропустивший сей аттракцион, подняв голову от бумаг, грозно вопросил: «Кто дал команду смеяться?» и пообещал нам всем «для профилактики» организовать приписку в славный военно-морской флот, так как там «шнурки на целый год длиннее».
02 Июля 2007, 09:36 (+3GMT)
Провинциальный наблюдатель
Уважаемые коллеги! Поскольку некоторая толика студентов в те стародавние времена в институт проходила через ПО (подготовительное отделение), приобретя некоторый жизненный опыт либо на производстве, либо в армии (тогда еще Советской), думаю, что и в этих двух направления стоит покопаться – тоже должны быть интересные истории или люди. Так, например, в начале восьмидесятых на ПО физику преподавал Виктор Кириллович Кобушкин. Весьма интересный человек. О себе он говаривал «…я счастливый человек: у меня две войны, два ранения, две жены, два инфаркта, двое детей…». Занятия у него, независимо от времени года и погоды за окном, начинались с того, что непосредственно перед занятием открывались все окна в аудитории (мне помнится, что в 285 и 466 больших аудиториях в зимний период жарко не было), а весь состав во главе с ВК размахивал руками, прыгал, приседал, делал наклоны – активно готовился к лекции в течение минут десяти. Для наглядности и доходчивости очень часто прибегал к демонстрации процессов. В частности, движение точки в различных системах отсчета демонстрировалось водружением кусочка мела на темечко и шаганием с приседаниями.
02 Июля 2007, 11:22 (+3GMT)
Питерский "ненаблюдатель
В один из стройотрядов для перевоспитания нам были приданы несколько «трудновоспитуемых» подростков, хотя они и были практически нашими ровесниками. Существовала тогда такая практика (привет Макаренко, Сухомлинскому, да и Железному Феликсу) – подразумевалось, что здоровая студенческая атмосфера и коллективный труд должны были способствовать перевоспитанию подростков, попавших на учет в детские комнаты милиции. Вот уж не знаю, кто кого у нас перевоспитывал, но один из таких подростков пришелся нам очень ко двору, остальные запомнились лишь тем, что по ночам периодически выхлебывали у кого-нибудь одеколон. А в этом парнишке было что-то бесшабашное и в то же время – романтическое. Он даже стал небезответно приударять за одной из студенток, что ему вполне сходило с рук по причине полной к нему симпатии с нашей стороны. И стал он для нас если не сыном, то «братом полка». Дислоцировались мы в обычной школе на манер городских, в которой занимали несколько кабинетов на первом этаже. Остальная часть школы была под замком. Но именно она-то нам иногда и была нужна – посидеть с гитарой или подружкой на темной лестнице, а то и выпить там немного вина в хорошей компании, так что проблему с замком мы решили достаточно быстро. При этом свет был только в наших классах, а все оставшиеся помещения находились во мраке. Ну как при этом было удержаться от похода по этажам со свечкой в руке? Однажды небольшой компанией, в которой был и наш трудновоспитуемый, мы добрели и до актового зала, на сцене которого от избытка чувств и устроили в полумраке какие-то дикие пляски. Вдруг слышим, что нам начинает тихонько подыгрывать пианино, подносим свечку к источнику звука – а там за инструментом с приставшей к губе беломориной сидит наш трудновоспитуемый и очень профессионально выводит что-то из « Beatles». Немая сцена… Вот этого от него уж точно никто не ожидал. Выпить, погонять с нами за компанию местных, обтрясти яблоки в соседских садах – это да, это было привычно, но он и пианино - у нас как-то совсем не стыковались. А он уже, как ресторанный музыкант, выводил что-то на заказ, потом перешел на классику. И все это - попыхивая папироской и попутно незлобливым матюжком нахваливая инструмент. Как потом оказалось, он отучился полный курс в музыкальной школе и готовился дальше идти этой дорогой, но, как-то подвыпив, ночью с компанией влез то ли в филармонию, то ли в консерваторию, где и дал концерт для друзей, на который через некоторое время подтянулся и наряд милиции. Так он и попал на учет, после чего о карьере музыканта пришлось забыть. С тех пор мы частенько тайком пробирались в актовый зал и слушали игру нашего трудновоспитуемого и даже устраивали какое-то подобие хорового пения – правда, наш репертуар немного не дотягивал до уровня его аккомпанемента. С осенним призывом у «нашего подопечного» как раз подходило время идти служить. Интересно, как же сложилась его дальнейшая судьба…
02 Июля 2007, 13:22 (+3GMT)
Питерский "ненаблюдатель
Что-то «байкеры» совсем притихли. Ну, никак не сподвигнуть народ на эпистолярные подвиги… Ау, люди! Приближался конец нашего трудового подвига во втором стройотряде, и народ начал подумывать о достойной отвальной. Командир был практически непьющим, так что спасение утопающих – было делом самих утопающих. Вспомнилось, что в свое время один приятель предлагал по 4 рубля за бутылку пищевой спирт с завода «Степан Разин», где он работал бригадиром грузчиков. Выдав нам сотню, отрядили нас троих в качестве добытчиков. Побывка в город – всегда приятно, а тут еще и с «общественным интересом». Никакой связи со знакомцем по понятным причинам тогда быть не могло, так что с утра мы уже толкались в проходной завода, выискивая знакомое лицо. Повезло - встретились и сговорились. «Пойдемте, пока готовлю заказ – на заводе поболтаетесь», - сказал бригадир и провел нас через охрану. Приходим – сидит его бригада в подсобке и, вытянув ноги, ждет своего «бугра», чтоб тот опохмелил «общество». Публика очень специфичная, почти уголовная - свои законы, ритуалы, представления о прекрасном, «режим труда и отдыха». Но ширину плеч моих сотоварищей оценили по достоинству. Наливает старшой всем по стакану «черта» (спирт градусов около 70-ти, настоянный на лимонных корках, который в какой-то мизерной пропорции по технологии добавляют в лимонад). А друзья у меня – ребята далекие от увлечения зеленым змием, но тут не ударили в грязь лицом под оценивающим оком бичей. Восемь часов утра, а мы уже и забыли за чем приехали в Питер. Следующая часть программы была уже специально для нас – с конвейера притащили пива, да не простого, а золотого… В смысле «Двойное золотое», которое готовилось малой партией специально для городской партийной верхушки и в продажу не поступало. Красивые бутылки с фольгой на горлышке, по тем временам - америка…Сегодняшней молодежи этого не понять. У нас тогда для широкого потребителя было только два сорта пива: «Пиво есть» и «Пива нет». После того, что обычно пилось где-нибудь в «Пушкаре», мы не могли не заметить, что губа у Романова, который тогда руководил городом, была отнюдь не дура. А уходить с завода нам что-то совсем расхотелось… Через проходную 25 бутылок спирта были вынесены бригадиром в один заход под фуфайкой, заправленные за солдатский ремень. И были они в закупорены заводским способом в бутылки из-под лимонада «Ситро». Девять часов утра, люди спешат на работу, штурмуя автобусы, а нам уже настолько хорошо, что поголовно все (особенно – девушки) кажутся очень милыми, симпатичными и достойными нашего общения. В порыве человеколюбия с шуточками-прибауточками мы начинаем всех подсаживать и утрамбовывать в автобус, поэтому сами уезжаем с остановки не сразу (хорошо, что не на милицейском «козелке»). Свое настроение мы списали на то, что таково действие пива, предназначенного для тех, кому суждено печься о благе народа, хотя однозначно, это было результатом взаимодействия «черта» с «волшебным пивком». К вечеру мы таки все же добрались до отряда, правда, почему-то не довезя одной бутылки. А вот уже готовясь к отвальной, мы сделали небольшую, но роковую ошибочку (и даже не одну): разбавили спирт газированным лимонадом, на стол купили точно такого же лимонада «Ситро», да еще и не разбавили заранее весь спирт. Поэтому на столе тогда очень быстро перепутались все одинаковые бутылки-близнецы, но с совершенно разным содержимым и градусом. Дальнейшее можно при желании тоже описать, но боюсь, что это будет уж слишком натуралистично и не слишком аппетитно…
04 Июля 2007, 15:22 (+3GMT)
Елена-II
>Как-то была у нас лекция связанная с технологией покрытий. А вел ее профессор, который изобрел вибронакатку. К стыду своему, не помню его фамилию. Шнейдер Юрий Гдальевич. Да, запомнился не только вибронакаткой, но и собственными афоризмами, коими любил сыпать. По этому поводу у него тоже книга есть.
04 Июля 2007, 19:52 (+3GMT)
Американский наблюдатель
Да, уж. Что то байкеры, а главное байкерши, ничего не пишут. Будем надеяться, хотя бы читают. Делать нечего, придется нам с Вами, уважаемый Питерский ненаблюдатель, еще малось поднапрячься. На сей раз хочу вспомнить своих преподавателей. Они ведь не только несли нам профессиональные знания, но еще и, в некотором роде, являли собой некий зрительный образ, пример, если хотите, для подражания. Вот о некоторых из них я и хотел бы вспомнить. Итак, Виктор Зиновьевич. Абсолютный comme ils feaux. Во всем. В одежде (твидовый пиджак, безукоризненно подобраные галстук и сорочка), манерах (изысканых словно у английского лорда), речи (чистейшей воды русский язык в несколько сдержанной питербургской манере). Материал излагал неторопливо, c большой внутренней логикой и очень доходчиво. Кто ясно мыслит, то ясно излагает. Доске и мелу предпочитал великолепно выполненные слайды. А уж сколь баек знал! А как артистично их рассказывал. Поговаривали, что был женат на примадонне БДТ им. Горького, слава которой пришлась на послевоенные годы. Ну, как, байкерши, узнали? Вы ведь друг дружку прямо-таки обожали ( в том смысле, что вы – его, а он – вас).
05 Июля 2007, 03:19 (+3GMT)
Питерский "ненаблюдатель
А еще читалась нам во времена оные дисциплина «Теория механизмов и деталей приборов» (ТМиДП), основы которой пытался нам втолковать Рыбаков Владимир Ильич – личность совершенно замечательная и обаятельная. В аудиторию каждый раз он входил обвешанный множеством различных макетов. Высокий, худой, стремительный - с резкими порывистыми движениями. И со стороны его лекции были похожи на лекции какого-нибудь биолога или ветеринара, который пришел на занятия со своими питомцами из зверинца, настолько любовно он относился ко всем этим железкам. Особый колорит создавался, скажем так - некоторыми особенностями его дикции: оправдывая свое знаменитое имя-отчество, он сильно картавил, да еще и каким-то только ему ведомым образом смягчал абсолютно все окончания, а частенько и совсем переставлял слоги. С непривычки можно было вообще не разобрать его монологов. Смеха ради, у многих из нас в конспектах даже были составлены своеобразные словари с русского на «рыбаковский». Бережно поднимая над головой какой-нибудь «мальтийский крест» или червячную пару и крутя какую-нибудь рукоятку, приводящую в движение весь механизм, он, буквально с любовью глядя на неё, мог выдать: «Вот, деталя из сталя. Смотлитя – как живая, как живая!». К переноске своих механических питомцев на кафедру между лекциями он частенько привлекал студентов. В этом была для нас большая опасность: упаси бог, было что-нибудь уронить (а случалось это почему-то частенько) – ты становился для него личным врагом и припоминалось это тебе еще долго. Сейчас многие словесные перлы уже поглотил склероз, но само его светлое лицо и невнятное бормотание остались в памяти. Может, у кого и остался на память помянутый здесь словарь?
05 Июля 2007, 10:14 (+3GMT)
Анатолий
А у меня в памяти больше всего сохранились лекции И Г Фихтенгольца. Живые, эмоциональные и предельно корректные и последовательные одновременно. Лекция начиналась бодрым приветствием и своего рода приглашением к совместной работе. «СЕГОДНЯ МЫ ДОКАЖЕМ ТЕОРЕМУ МУАВРА-ЛАПЛАСА», и далее следовало, для чего она нужна в этой жизни, чем живет и что из нее вытекает. Его лекции слушались как театральное действо. Речь изобиловала массой интонаций, жестов. Он обхватывал формулы руками, приседал, сравнивал (изображая весы), сам себя спрашивал, сам себе сомневался и шел-шел к выходу из этого тоннеля .. Публика на его лекциях совершенно определенно делилась на две составляющие: тех, кого тема захватывала и тащила с собой, и тех, кто по каким-либо причинам оставался за бортом этой реки. Он не сердился на эту вторую часть, ему хватало союзников из первой, но на сессии ко всем предъявлял одинаковый счет. Нелюбовь к своему предмету он переносил плохо. Тут не работали ни хитрость, ни чары, ни еще что-либо. Помню, как сдавал ему вступительный экзамен. О том, кому придется сдавать, я знал заранее и ощутимо мандражировал по этому поводу. Получил билет, подготовился. Подходит мужичок с добродушной улыбкой и спрашивает: «Вы готовы ?». «Готов», - говорю, а сам думаю: «Слава богу, добрый мужик, наверное помощник». Все прошло легко и быстро. Уже потом мне сказали, что это был он сам.
05 Июля 2007, 11:44 (+3GMT)
Tol
>А у меня в памяти больше всего сохранились лекции И Г Фихтенгольца. Живые, эмоциональные и предельно корректные и последовательные одновременно. >Лекция начиналась бодрым приветствием и своего рода приглашением к совместной работе. «СЕГОДНЯ МЫ ДОКАЖЕМ ТЕОРЕМУ МУАВРА-ЛАПЛАСА», и далее следовало, для чего она нужна в этой жизни, чем живет и что из нее вытекает. >Его лекции слушались как театральное действо. Речь изобиловала массой интонаций, жестов. Он обхватывал формулы руками, приседал, сравнивал (изображая весы), сам себя спрашивал, сам себе сомневался и шел-шел к выходу из этого тоннеля .. >Публика на его лекциях совершенно определенно делилась на две составляющие: тех, кого тема захватывала и тащила с собой, и тех, кто по каким-либо причинам оставался за бортом этой реки. Он не сердился на эту вторую часть, ему хватало союзников из первой, но на сессии ко всем предъявлял одинаковый счет. Нелюбовь к своему предмету он переносил плохо. Тут не работали ни хитрость, ни чары, ни еще что-либо. > >Помню, как сдавал ему вступительный экзамен. О том, кому придется сдавать, я знал заранее и ощутимо мандражировал по этому поводу. Получил билет, подготовился. Подходит мужичок с добродушной улыбкой и спрашивает: «Вы готовы ?». «Готов», - говорю, а сам думаю: «Слава богу, добрый мужик, наверное помощник». >Все прошло легко и быстро. Уже потом мне сказали, что это был он сам. > > А я сдавал вступительные письменные бригаде Фихтенгольца : сам + преподы из школ. Ему было не до нас. Его внимание тогда привлекла блондинка-препод из школы и он во всю уделял ей свое внимание. Да. Мужик был обаятельный. Чуть позже я с ним встретился лично на конфликтной комиссии : пытался по письменной 4 исправить на 5. Он посмотрел работу и сказал : 4 - твердая, а 5 - там нет. И вообще не отнимай время, ты и так пройдешь. Вон видишь полковник у своего балбеса хочет 2 на 3 балла исправить... Свободен. Так я поступил в ЛИТМО...
05 Июля 2007, 14:26 (+3GMT)
Tol
Кстати о вибронакатке... На старших курсах нам читали патентоведенье. В качестве примера препод-женщина читала и показывала патент с кафедры технологии обработки металлов (мне кажется была такая) по упрочнению поверхностного слоя металла с помощью специнструмента, который придумал препод с этой кафедры. Назывался патент "Головка Бельфора" (Бельфор - фамилия препода). После названия патента читать описание было сложно, кто смеялся, кто ухмылялся, кто отпускал реплики. Театр... Женщина-чистая душа не понимала что происходит, но этот патент показывать перестала !
05 Июля 2007, 14:39 (+3GMT)
Tol
Кстати о пиве… Ребята из общаги иногда подрабатывали на пивзаводе. Иногда приносили с собой. Угощали. На бутылках ставилась дата изготовления. Фишка в том, что можно было попить пивка за будущее число ! Не вру ! Кто пробовал пиво будущего ? Вкусное… !
05 Июля 2007, 15:08 (+3GMT)
Питерский "ненаблюдатель
Это общая практика на этих заводах – лепить этикетки завтрашнего дня. Однажды мы, придя в магазин, напоролись на более забавную ситуацию. Прикидывая, чем бы нам отовариться, обращаем внимание на невзрачную личность, которая спрашивает продавщицу, какого числа выпущена водка, которая у неё сейчас в продаже. Причем в этот момент у него в руках замечаем толстый перекидной календарь. Подготовился гражданин изрядно. Ну, чисто – шпион или псих! Отпускаем соответствующую шуточку, но получаем в ответ его снисходительный взгляд. Тогда уже заинтересовываемся, и удостаиваемся его ответа: «Я, молодые люди, сам долгое время проработал на ликеро-водочном заводе, так что знаю, что к чему. Производство водки имеет недельный цикл, и в воскресенье меняют очистные фильтры, так что в понедельник идет очень резкая чистая водочка со спиртовым привкусом, а к воскресенью – фильтры уже засоряются и в водке полно сивухи». И мечтательно закатив глаза: «Так что, потреблять можно исключительно – четверговую-с!» Эстет, однако. Так и не знаю, прикололся тогда дед, или оно так и есть.
05 Июля 2007, 15:27 (+3GMT)
Елена
>А еще читалась нам во времена оные дисциплина «Теория механизмов и деталей приборов» (ТМиДП), основы которой пытался нам втолковать Рыбаков Владимир Ильич – личность совершенно замечательная и обаятельная.... Сейчас многие словесные перлы уже поглотил склероз, но само его светлое лицо и невнятное бормотание остались в памяти. Может, у кого и остался на память помянутый здесь словарь? Да, мы сначала добросовестно пытались записывать за ним лекции, но увы... Ведь нужно было их сначала "переработать" на понятный язык, а уж потом записать. Что практически никогда не удавалось. Запомнилось только одно изречение (вот удивительная избирательность памяти!!): "Варик бартается на оська" (валик вращается на оси).
05 Июля 2007, 16:19 (+3GMT)
Автоматчик-74
С удовольствием читаю истории, связанные со стройотрядами, так как сам провел все пять летних каникул в них, родимых. Так что предлагаю вашему вниманию одну из ССОшных баек. Правда ,будут небольшие нелирические отступления, но это только для полноты восприятия. В конце 60-х и начале 70-х годов у многих студентов ЛИТМО заветной мечтой было попасть в так называемые "дальние" отряды, особенно в ССО южного направления ( Гурьевская область, Кара-Калпакия). Причины такой популярности: возможность побывать в суровых( даже экстремальных) условиях, проверить на деле самого себя, ну и очень даже хорошо заработать за неполных два месяца. Средний заработок у рядового бойца ССО составлял в этих отрядах 600-700 руб (напомню , что молодой советский инженер в те времена получал в месяц 110-120 р., а наша стипендия была 35-45 р.). Поэтому конкурс в эти отряды был диким ( по 5-6 человек на место). Численный состав был, как правило, 100-120 человек ( 90% парней и 10% девушек). Плюс еще обязательно добавлялись ТВП ( трудно-воспитуемые подростки, т.е. пацаны в возрасте от 13 до 17 лет, стоящие на учете в милиции за всякие там разные правонарушения) в количестве 5-7-10 человек. Считалось, что в здоровом коллективе этот хулиганистый молодняк за два месяца перекуется, и вернется в общество полноценным "молодым строителем коммунизма". А на самом деле, по-моему, таким образом наши органы хотя бы на летний период немного уменьшали количество потенциальных правонарушителей в Питере. Отбор в отряд производил штаб (командир, комиссар, бригадиры). Парней, как правило, набирали из тех, кто уже побывал в каком-нибудь ССО местного значения ( Ленобласть) и как-то там проявил себя. А вот принцип отбора девушек был несколько иной (узнал уже будучи старшекурсником-ветераном ССО, когда сам уже входил в штаб отряда). Итак, девушки отбирались примерно по таким критериям: желательно, чтобы она уже побывала в каком-нибудь стройотряде ( но не обязательно), была веселой, компанейской и т.п., ну и … достаточно симпатичной(!). Это чтобы посреди жаркой плоско-серо-желтой пустыни было на ком взгляд задержать и морально передохнуть! Примерно вот таким образом формировался и наш отряд в том году. Имена, название отряда и год называть не буду по этическим соображениям, т.к. кому-нибудь описание событий тех давних лет может быть будет и не совсем приятно. Скажу только, что это было самое начало 70-х, место работы отряда- плато Устюрт, примерно 70 км от западного берега Аральского моря, строительство компрессорной станции газопровода Средняя Азия- Центр. Но в состав отряда попадали и еще одним способом: методом "силового внедрения" сверху, т.е. по линии комитета ВЛКСМ (а скорее парткома института). Это были так называемые представители комсомольского актива. Люди моего поколения наверняка хорошо помнят этот "продукт" советской системы. У них еще с детского сада раскрывался талант идейных вожаков, т.е. живущих по принципу "делай как я ГОВОРЮ" ( в отличие от настоящих и всегда уважаемых лидеров, действовавших по совсем другому принципу- "делай как я" ). За детским садом шли по порядку участие в активе школы ( член совета пионерской дружины, комитета комсомола), активе ВУЗа, предприятия, района, города и так далее вплоть до какого-нибудь ЦК ( ну это удавалось наиболее вертким и удачливым). Вспомните, коллеги, чем в советское время занималось большинство секретарей парткомов заводов, НИИ, ПО и т.п.? На моей памяти, в основном распределением всевозможных материальных благ ( от холодильников и ковров до путевок и автомобилей), пропесочиванием нерадивых работников( причем зачастую имея весьма слабое представление о том, чем конкретно занимается оный) да составлением массы всевозможных бумажных отчетов. Редко среди секретарей парткомов и комитетов комсомола попадались те, кто действительно реально помогал решать производственные и научные проблемы. Ну так вот, к нам в отряд таким образом попала именно такая активистка Ира ( третьекурсница, кажется), член комитета ВЛКСМ не то курса, не то факультета и член еще чего-то. Критерию "симпатичности" она, мягко говоря, совсем не соответствовала. Была она обладательницей довольно пышных форм, совсем не роскошной гривы черных волос и некоторой слабо проглядываемой "усатости".В общем, что-то типа "рубенсоновской женщины". Почему я так подробно заостряю внимание на внешности Иры, станет понятно дальше из моей байки. Зато характер у нее был истинный "комиссарский". Проявления этого характера мы вкусили по полной программе уже с первых дней работы на месте. Как правило, во время движения эшелона со стройотрядами к месту будущей работы, происходило формирование бригад. В каждую бригаду включалась обязательно одна девушка, за исключение, естественно, наших кормилиц-поваров и докторши. А вот Ира, как- то так получилось, ни в одну бригаду не попала, а самоопределилась в помощницу комиссара отряда. Кстати, комиссаром отряда был "мужик из своих", т.е. старшекурсник-ветеран ССО, знакомый очень хорошо с лопатой, киркой, бетоном, отбойным молотком и прочими атрибутами стройотрядовского труда. Он не просиживал в штабном вагончике, а по очереди выходил на работу с каждой бригадой, вкалывая наравне со всеми, да еще к тому же умел всегда поднять настроение каким-нибудь приколом, анекдотом и пр. А по вечерам еще всегда был заводилой в различных мероприятиях. Вечером в столовой у нас бывало очень весело: музыка ( битлы, роллинги, криденсы…), всякий треп, сольные выступления. Примерно как сейчас "Сomedy club" на ТНТ. Да и другого быть не могло. Как мы не уставали за день физически, все равно мы были молоды, да еще в компании друзей-ровесников вырвавшихся "далеко на волю". Девчонки выходили на работу вместе с бригадами ( конечно, работу им поручали не связанную с тяжелыми физическими нагрузками, но тоже достаточно трудоемкую). Лишь иногда всех девчонок объединяли в "женскую бригаду" для выполнения каких-нибудь разовых работ типа срочной покраски чего-нибудь или там уборки какого-то помещения. Наша же "помощница комиссара" Ира на работу с бригадами не выходила, даже с временными "женскими". Она ежедневно перемещалась по стройке из одной бригады в другую, вечно что-то записывала в свою большую тетрадь. Местные строители даже приняли ее сначала за новую учетчицу. У нее с собой всегда была пачка бланков "Молний" или "Боевых листков", которые раздавались ею чуть ли не ежедневно в бригады, и мы сами(!) должны были их заполнять и вывешивать где-нибудь на объекте своей работы. Попутно активистка Ира поручала кому-нибудь подготовить заметку в отрядную стенгазету. Кстати, думаете, она сама рисовала эти газеты или всякие там "Молнии"? Отнюдь… Как истинный "организатор и вдохновитель" она привлекала для этого других. И наши мужики и девчонки после трудового дня, вместо того, чтобы со всеми повеселиться и как-то отдохнуть, корпели над изготовлением очередного шедевра стенной печати. Еще одним "ноу хау" Иры было обязательное прослушивание во время обеда через громкоговоритель выпуска последних новостей, начитанных и записанных ею на кассету. Новости эти представляли собой выдержки из передовиц газет, которые поступали к нам с опозданием на 4-5 дней. Хорошо, что в то время не было в тех краях телевидения, а то наверняка бы нам устраивался коллективный просмотр программы "Время". Пыталась она организовать какой-то еще комсомольский диспут на тему типа " Комсомол на стройках коммунизма…", но поддержки не нашла. В общем, подобной лабуды Ира могла придумать сколько угодно. Уже через пару недель эта деятельная представительница комсомольского актива надоела всем до тошноты. Короче, получилось как в старом детском фильме – " пропало лето…" Избавление от этой "напасти" пришло совершенно с неожиданной стороны. Как я уже отмечал ранее, местность там была самая настоящая полупустыня. Пейзаж представлял собой плоскую как стол серо-желтую равнину, строящуюся компрессорную станцию с городком из вагончиков строителей, да еще наш палаточный городок. В округе бродили всегда несколько грязных тощих верблюдов, которые периодически делали набеги на свалку кухонных отходов. Сначала я думал, что это дикие верблюды, и очень удивился, когда узнал, что у них есть хозяева – местные аборигены. Что за народность - не помню, вроде бы казахи, но как-то по-другому назывались. Кочевали они по этой полупустыне со своими юртами, постоянно на одном месте не жили. Но когда появилась стройка, то стали кучковаться поближе к этому "очагу цивилизации", т.к. здесь всегда можно было чем-нибудь поживиться. Поэтому эти местные джигиты на каких-то кургузых лошаденках периодически появлялись из раскаленного марева около строительства , чтобы проверить, не появилось ли что-то представляющее интерес, да и заодно проверить своих верблюдов. .Из разговора с одним местным строителем я узнал, что денег у них - навалом, он как –то доставлял в юрту сделанную по заказу аборигена подставку под казан(котел), и тот расплачивался с ним, доставая из грязного, сального, но туго набитого мешка купюры по 50 и 100 руб. Так вот, однажды во время нашего рабочего дня появился один из представителей этого кочевого народа. Приехал он то ли проведать своих верблюдов, то ли еще что-то ему было нужно - неизвестно. Сколько было ему лет, определить невозможно, т.к. одет он был в свой традиционный наряд ( т.е. в основном замотан не то в одеяло, не то в халат, на голове что-то вроде буденовского шлема и т.п.). Он медленно ехал на своей лошади и тут ему навстречу шагает наша Ира, совершая свой ежедневный обход бригад. Джигит остановился, потом долго смотрел вслед и … повернул за нашей активисткой. Сопровождал он ее до тех пор, пока Ира не вернулась в наш лагерь. Потом дня 3-4 этот "хозяин местных земель" ежедневно появлялся около стройки , когда Ира начинала свой маршрут и постоянно следовал за ней в некотором отдалении. На пятый примерно день он появился уже не один, а видимо с кем-то из родственников, наверное старшим по возрасту ( или может быть по положению). Наша бригада как раз рыла траншею под кабель на их пути. Подъехав к нам, они долго выясняли ( т.к. изъяснялись по-русски не очень), кто наш "бастык" ( начальник, старший) и где его найти. Ну мы показали на наш штабной вагончик, где в это время был командир, ну мало ли чего надо этому представителю местного населения , может какое дело есть…Пробыли они в штабном вагончике где-то с полчаса, потом уехали в свою пыльную даль. О чем там был разговор, мы естественно не знали, да и особо не интересовались. Командиру ведь постоянно приходилось общаться то с нач. участка, то с прорабами и пр. Наше дело – вкалывать по-ударному. Только почему-то после этого визита местных джигитов, по указанию командира отряда, Иру в ее походах стал сопровождать дежурный по отряду. Правда ,это было недолго, всего 2-3 дня, потому что состоялся повторный визит джигитов уже в количестве 3-х человек, а еще через пару дней, как-то тихо, по-английски, наша активистка Ира вдруг отбыла в Питер. Никто, правда, из нас особо не интересовался причинами ее отъезда, т.к. честно говоря, сожаления по этому поводу мы не испытывали. Только через несколько дней наш бригадир Юра во время обычного ежевечернего трепа под страшным секретом раскрыл нам тайну столь скорого отъезда Иры. Помните описание ее внешности ( см. выше)? Так вот, видимо по понятиям этого местного джигита, заехавшего на стройку и случайно увидевшего нашу активистку, Ира была воплощением "восточной мечты". Короче, джигит "запал по уши" на нашу Иру. Поэтому он и появлялся каждый день на стройке и следовал за ней. Ну а дальше по законам Востока, как в знаменитом фильме – " 25 баранов, холодильник "Розенлеф" и путевку в санаторий…", т.е. приезжают кунаки, вносят калым и… мечта – твоя! Оказывается, при первом визите нашему командиру было предложено 25 тыс. руб., а во второй раз ( ставка возросла) уже 50 тыс.! После первого визита командир решил на всякий случай ( кто их знает, этих басмачей) приставить к Ире сопровождающего, ну а после второго визита решил совсем отправить ее в Питер. Обрисовал Ире ситуацию, и та на удивление быстро согласилась вернуться домой. Не знаю, напугала ли ее данная ситуация, или может ей самой уже наскучила наша стройотрядовская пустынная романтика, тем более наверное все-таки понимала, что ее бурная деятельность не находит встречного отклика от нас. Потом несколько дней мы в бригаде во время перекуров прикидывали ( в шутку конечно), а что, если бы… Ведь 50 тыс. руб. – это почти половина зарплаты отряда, вот бы была "прибавка" в общий котел! Так наш отряд остался без комсомольского актива. Самое интересное, что у нас по-прежнему рисовалась стенгазета, и выпускались "Молнии", и были диспуты до хрипоты по вечерам, только все это было в полном соответствии с духом вольного студенчества, без всякой идеологической направленности. Через много лет, вспоминая эту историю, мне иногда думалось: а может быть это был отлично разыгранный спектакль с этим самым "калымом"? Может наш командир со товарищи все это придумали, чтобы таким образом избавиться от активистки Иры? Кто знает…
05 Июля 2007, 18:30 (+3GMT)
Ольга
Несколько слов по поводу зрительного образа от имени байкерш. Мне запомнилась преподавательница права (был такой предмет на старших курсах). Увы, имени не помню. По всей видимости, она была не штатным сотрудником института, т. к. работала еще и юристом, о чем иногда упоминала на лекциях. Она рассказывала нам о правах и обязанностях молодых специалистов. Особенный акцент делался на права. Поэтому создавалось впечатление, что нам все просто обязаны за то, что мы осчастливим их своим появлением на производстве. Помимо искрометного, живого ума у неё была масса обаяния и яркая красота –эдакая Жар-птица в преподавательской стае (не в обиду остальным представительницам женской части коллектива будет сказано). Ни разу(!) за весь курс она не повторилась в нарядах. Ни одной лекции поток не ожидал с таким нетерпением и трепетом, причем при максимальной заполненности аудитории. Каждый раз она шла по проходу к кафедре, как по подиуму. И каждый раз наши носы тянулись за шлейфом её духов и катилось томно- восхищенно- завороженное «О-о-о-о-о-о…». Мне кажется, даже если бы она поведала о вечных муках после распределения, её бы всё равно слушали с благоговением, не отводя пожирающих взглядов.
05 Июля 2007, 19:10 (+3GMT)
Американский наблюдатель
>Несколько слов по поводу зрительного образа от имени байкерш. > Мне запомнилась преподавательница права (был такой предмет на старших курсах). Увы, имени не помню. По всей видимости, она была не штатным сотрудником института, т. к. работала еще и юристом, о чем иногда упоминала на лекциях. Анна Герасимовна Циприс. Вообще то она числилась по кафедре экономики производства, или даже (страшно вспомнить) научного коммунизма.
05 Июля 2007, 22:14 (+3GMT)
Ольга
>Анна Герасимовна Циприс. Вообще то она числилась по кафедре экономики производства, или даже (страшно вспомнить) научного коммунизма. Кафедра научного коммунизма -это звучит гордо... Кто бы мог тогда подумать....
05 Июля 2007, 23:07 (+3GMT)
Американский наблюдатель
Нет, ну как вам нравится Автоматчик! Экий сюжетец завернул. Комсомалеров мы и сами богато бачили, а вот что бы басмачей, или там душманов (если, конечно кто в Авгане служил) видеть не приходилось. Это же – шикарный киносценарий. “Белое солнце пустыни 2”. История неразделенной любви сына Черного Абдулы к внучке товарища Сухова”. Однако вернусь к нашей портретной галерее. Годар Анатольевич. Родился 23 февраля в очередную годовщину армии. Отсюда и имя. Кстати сказать, ему еще повезло, а то мог бы зваться Вилором (Владимир Ильч Ленин, Октябрьская революция), или даже Марксеном ( Маркс, Энгельс). Так получилось, что лекции по своему предмету читал по субботам утречком, зачастую - едва-едва с поезда “Красная стрела”. Небрежно сыпал диковеннымы словами и загадочными терминами вроде софт, супервизор, или интерфейс. Вместо нынешнего компутер, в те времена говорили Ээ- Вэ- Эм, а вычислительная техника слыла уделом для избранных. Высоченного роста, косая сажень в плечах, Годар был красив и обоятелен словно звезда французского кинематографа. Приходилось слышать от его собутыльников, что стоило Годару Анатольевичу заглянуть в “винницу” на углу Большого и Шамшевой (слегка наискосок от кинотиатра “Молния”), как через короткое время появлялась шикарно одетая, видная заведующая и, нежно варкуя увлекала его в свои кабинет, или как на озере “Исык-Куль” Аскар Акаев (будущий президент) самолично бегал Годару за водкой. Короче говоря, подражать ему было бесполезно. Да, я и не пытался. А вот специальность выбрал ту самую - автоматизация проектирования
06 Июля 2007, 01:16 (+3GMT)
Питерский "ненаблюдатель
Елена, рад, что своей байкой сумел напомнить Вам об этой анекдотичной личности. И сам попутно вспомнил еще один рыбаковский перл: «Тема лекции – «Ося и варя» (оси и валы). Ну, чем не «Ося и Киса были тут»? А с памятью действительно выходит все очень забавно. Недавно случилось побывать в родном институте (и на Саблинской, и на Гривцова) – впечатление такое, что учился здесь кто-то совсем другой и не в этой жизни. А иногда цепляешься за какой-то якорек а памяти, и всплывает все – будто-то бы вчера все было… Продолжу тему родной военно-морской кафедры. Приключения на лиепайских воинских сборах начались для нас еще на полдороге к месту назначения. В сопровождение нам был назначен кто-то из офицеров невысокого воинского звания, такого же невысокого роста и уж совсем невысоких организаторских способностей, да к тому же мы и видели его чуть ли не впервые – никаких дисциплин он у нас не вел. Студентов было много и настроение у всех было приподнято-летнее, так что во избежание нежелательных эксцессов капитан-лейтенант старался напугать нас своей строгостью заранее. Если в дороге мы его еще как-то терпели, то уж по прибытии в Ригу случилась полная конфузия. Приехали мы в Ригу рано утром, а поезд на Лиепая уходил только поздно вечером. Ну, взять бы и распустить народ, назначив время и место сбора, так нет – ничего лучше было нашему сопровождающему не придумать, как разместить нас в зале ожидания вокзала, выставив посты на входах-выходах и запретив покидать помещение. На улице было плюс тридцать, а в зале – еще веселее. Поскольку караул был выставлен из своего же брата-студента, то народ стал потихоньку просачиваться и утекать. В числе первых мы - человек пятнадцать – и направили свои стопы в Юрмалу, где и провели прекрасный день в Майори. Покупались, позагорали, попили вкусного местного пива и к вечеру вернулись. К тому времени у нашего сопровождающего от возмущения и жары уже срывало фуражку, как крышку с кипящего чайника. Дело в том, что утекли тогда все, причем, оставив в зале ожидания свои вещи, так что нашему каплею пришлось весь день самому их и охранять. Шуму и крику было тогда много, причем с обещаниями отчислить из института и всякой другой пургой. Наш непосредственный куратор от военной кафедры прибыл на сборы только через пару дней и, посмеявшись надо всем, замял это происшествие. Мы же, человек семь ближайших друзей, попали тогда на малый противолодочный корабль. Причем, у нескольких из нас через пару месяцев должны были состояться свадьбы, так что нам было немного не до всей этой военно-морской романтики. Здесь огромное спасибо нашему преподавателю кап-три Льву Ивановичу Галкину, который периодически снимал нас с корабля, и мы вместе с ним ехали на лиепайский пляж и даже (только никому не говорите!) ходили в пивбары. Потом мы настолько с ним подружились, что он был приглашен на все наши свадьбы, да и по окончании ЛИТМО мы долго поддерживали с ним приятельские отношения. Что такое партизаны на корабле, надеюсь, мужской половине объяснять не надо – тут главной задачей у офицеров было не дать нам чего-нибудь сломать. А поначалу нам даже еда показалась вполне сносной: четырехразовое питание, два раза в день первое, но через недельку мы стали замечать, что сидеть на чугунном корабельном кнехте во время перекура нам почему-то становится все неудобнее и жестче – это с «кормы» стали уходить лишние накопления, поскольку вся эта еда была совсем «пустая». В корабельный же экипаж мы влились нормально, да и где тогда плохо встречали питерских? Поначалу мы даже корабельный распорядок дня выполняли, но затем нам все это изрядно поднадоело, да и насмотрелись мы на призванного на переподготовку и находящегося с нами на корабле офицера, который как тень иногда возникал где-нибудь на палубе, в остальное же время - шхерился где-то в чреве корабля. Тогда и мы предприняли попытку стать стопроцентными партизанами и перестали вставать на утреннее построение с подъемом флага и гюйса. Проходило это у нас не всегда. У командира корабля была отвратительнейшая привычка при команде «Подъем!» пробегать по кубрикам и особо неторопливым подрубать койки – сбрасывать их со свисающих цепочек (койки в основном нам достались верхние, поскольку нижние – на рундуках – были заняты штатным экипажем, а устройство коек напоминало устройство вагонных, только в нерабочем положении они не поднимались, а опускались вниз, для чего и снимались с этих цепочек). Так что, при подрубании койки, ты скатывался на нижнюю койку или того ниже, что в общем-то было достаточно убедительно (как говаривал один из товарищей после приземления: «Люблю, когда меня убеждают»). А вдоль верхних коек проходили вентиляционные трубы (внутри которых всю ночь сновали крысы), что и подсказало нам идею очередной выходки. Замечу сначала, что иногда (мягко говоря) командир позволял с вечера немного лишнего по части спиртного (на маленьком корабле этого не утаишь, поскольку «по части закусить» обслуживал то его наш «гарсон» - из экипажа), тогда наутро он бывал особенно злобен, хотя службу продолжал нести с должным усердием. В одно такое утро он по трапу ссыпается в наш кубрик и подрубает первую койку, на которой уже приготовились к этому. Один из наших панов-спортсменов обнял рукой вентиляционную трубу, каким-то немыслимым способом зафиксировав под одеялом (в целях гигиены - с надписью «Ноги» с одного края, ха-ха) тело в горизонтальном положении, и невозмутимо с закрытыми глазами ожидал капитана. Подрубленная койка с грохотом летит вниз, а курсант, завернувшись в одеяло, продолжает находиться в горизонтальном положении, причем само «неразъемное соединение» его с трубой остается скрыто от посторонних глаз. Ну, чисто номер из циркового репертуара Кио. Сначала была длительная пауза, потом безуспешная попытка стащить одеяло. И уже только потом - основное блюдо. Вот куда в человеке может поместиться столько нецензурных выражений, сколько было тогда произнесено капитаном, - не знаю… Да так все складно и цветасто – так бы слушал и слушал! Нет все-таки их в училищах видимо чему-то крепко учат. А наш студент открыл честные глаза, приветливо улыбнулся, бодро сказал: «Доброе утро!», соскочил вниз (с трубы) и подчеркнуто суетливо начал напяливать форму. Капитан же, вопреки неписанным корабельным правилам, смачно сплюнул под ноги… А что тогда с нами могли сделать? Даже присяга была еще нами не принята. Партизан – он и в Африке партизан. А чтоб определить на гарнизонную гаубвахту даже своего матросика – капитан носил в качестве подношения туда пару литров водки за каждую голову: город-то портовый, мест на «губе» мало, а любителей пошалить – много. Там было даже неписанное правило – приветствовать офицеров в городе отданием чести, только начиная с кап-три, за это нормальные офицеры никого не прихватывали. Иначе можно было так весь день и проходить в увольнении с поднятой рукой. Смешно, но в свое время мой отец прослужил пять лет срочной службы на флоте, а у меня с моих сборов осталось флотских фотографий больше, чем у него за всю его службу. Хотя фотографировать нам было как раз категорически запрещено (этак можно было не только на губе, но и у особиста на рандеву оказаться), а фотоаппарат приходилось прятать в самых немыслимых местах. Кроме фотографий, воспоминаний и принятой присяги ныне уже несуществующему государству - на память о сборах у меня остался на ноге приличный шрам: ночью крался по палубе к подошедшим к борту корабля местным девушкам и угодил в клюз (отверстие в палубе, куда от лебедки уходит цепь к якорю), причем каким-то непостижимым образом – сразу двумя ногами, да так, что не мог выбраться потом без посторонней помощи. Хорошо, что корабль у нас был маленький, а значит и цепь, и клюз соответственно тоже маленькие (влетел в клюз только по самые… ну, в общем, женщинам – по пояс будет). Но это уже совсем другая история.
06 Июля 2007, 10:17 (+3GMT)
Елена
>Однако вернусь к нашей портретной галерее. Годар Анатольевич. Родился 23 февраля в очередную годовщину армии. Отсюда и имя. Кстати сказать, ему еще повезло, а то мог бы зваться Вилором (Владимир Ильч Ленин, Октябрьская революция), или даже Марксеном ( Маркс, Энгельс). > А у нас был преподаватель, который вел, кажется, кибернетику, так его звали Юнпер Леонидович. То ли "юный передовик", то ли "юный пионер"(тогда Юнпир получается).
06 Июля 2007, 12:13 (+3GMT)
Питерский "ненаблюдатель
Кстати, поскольку вспомнил собственные впечатления от упомянутой здесь Анны Герасимовны Циприс, то полюбопытствовал в Интернете на предмет того, чем же она занималась впоследствии. Увидел только ссылки на некую Анну Циприс, эмигрировавшую в 99 году из России в Германию, докторе права и психолога. Сейчас она автор книг и ведущая какого-то цикла передач на телевидении. Возможно, это и о ней. Там даже фото есть, но прошло столько лет - лица в памяти стерлись…
06 Июля 2007, 14:30 (+3GMT)